Ускользающий мир нежности... Романтика бунинской прозы и призрачность полотен Борисова-Мусатова... Восхищение символизмом, грёзы… Погружение в образы японской поэзии – они и ничего не означают, кроме самих себя, и одновременно означают так много, что невозможно уловить их конечный смысл. Читающая хокку, ощущает аромат хрустящего хлеба, улавливая легкий шёпот полей. Хроники деревенской жизни – рожь, шоколад, горчица, подорожник, голубая пыль дорог, пастила заката.

В трех строках: легкая небрежность, мешковатость формы; податливость льна, полёт шифона и интрига кружева; деликатность цвета, как цветок сакуры в туманное утро. Юная Дульсинея в платье-трапеции с подхватом под грудью, карманами-овалами, оборкой у горловины. Сквозь всю форму – молния, как аксессуар. Чуть холодное лето акцентирует цветом обуви, играет темой платьев: а-ля халат или ночная сорочка, а-ля мешок или парашют. Немного мягких складок, доминанта мини, гибкость тела и материала... В крое - женственность рельефных линий, аппликативность и динамика